Что скрывают реабилитационные центры. Новости Днепра

Алкоголизм сегодня стал серьезной проблемой для украинцев. Согласно официальной статистике ВОЗ, более 1, 7 млн. наших соотечественников зависимы от алкоголя, а еще 400 тысяч – от наркотиков. В год среднестатистический украинец выпивает 11,8 литра алкоголя. Конечно, сознательных людей тоже много, что наглядно показал социальный эксперимент 49000.com.ua, в котором подросток пытался уговорить горожан в супермаркете приобрести для него алкоголь.

Но по большому счету, государственные программы реабилитации пьющих людей практически не дотируются и не работают. Это значит, что люди, которым алкоголики причиняют определенные страдания и неудобства, вынуждены либо смириться, либо искать альтернативные варианты решения проблемы. Один из таких вариантов – частные реабилитационные клиники. Лечение в таком наркологическом диспансере стоит больших денег и не каждой семье по карману. Тогда на арену выходят религиозные центры, предлагающие за достаточно скромную сумму (от 2 тысяч гривен в месяц), излечить от недуга пьющего человека и обеспечить отсутствие рецидивов.

Солнце, воздух и…решетка

Попасть к создателям реабилитационных центров, организованных религиозными организациями, практически невозможно. Это не удивительно – все они работают без соответствующей лицензии. При любой попытке попасть в “профилакторий” с камерой, охрана ссылается на закон о частной собственности и отказывается комментировать происходящее за высоким забором и массивными железными воротами.

В телефонном разговоре журналист 49000.com.ua, прикинувшись желающим излечиться от пьянства, узнал, что стоимость курса лечения составляет 6 тысяч гривен за три месяца. При этом необходимо придерживаться простых правил: оборвать все связи с внешним миром, включая родных, не пользоваться мобильным телефоном и интернетом, избавиться от любых гаджетов и наличных денег. Именно эти правила и заставили нас изучить проблему более тщательно. А помог нам в этом Илья – мужчина 37 лет, прошедший курс реабилитации в сентябре 2017 года.

Я, действительно, много пил. В последнее время запой мог продолжаться до 10 дней. Соответственно, проблемы с работой, семья на грани развода. Со старшим сыном (12 лет – авт.) практически потерял контакт. Когда мама рассказала мне о том, что есть люди, которые готовы практически бесплатно помочь мне вылечиться без всякого кодирования, гипноза и “зашивания” (внедрение в мышечную ткань таблетированного дисульфирама, взаимодействующего с этанолом, что приводит к серьезным последствиям при употреблении алкоголя – авт.). По ее словам выходило, что это санаторий закрытого типа, где верующие помогают избавиться от зависимости при помощи психологии. Расположен санаторий возле реки, в живописном месте. Поэтому там очень легко обходиться без “синьки”, поскольку тебя будут поддерживать и помогать справиться с болезнью. Учитывая, что я и сам был не очень рад своему пьянству, согласился.

К сожалению, не все оказалось таким радужным. После “собеседования” и подписания номинального согласия на реабилитацию – религиозные центры сознательно избегают термина “лечение” – Илью вместе с еще одной девушкой (как стало известно позднее – она проходила лечение против своей воли), погрузили во внедорожник и увезли куда-то за город.

Серая коробка трехэтажного дома за высоким бетонным забором с колючей проволокой поверх и две рвущиеся с цепей овчарки. Так описывает Илья внешний вид центра. Довольно обширное хозяйство включало в себя поле, столярный цех и распиловку. Именно там зарабатывали на безбедную жизнь для владельцев члены этой закрытой общины. Окна дома были забраны массивными решетками — для избежания вероятности побега. Быт, по словам Ильи, также не блистал:

Девушки жили на втором этаже, мы – на третьем. В комнатах, больше похожих на бараки, жили по 10 человек. При чем, в одной комнате находились вместе пьяницы, «игровые» и наркоманы. Последние — даже в состоянии ломки. Это было страшно, особенно, когда через неделю к нам подселили абсолютно невменяемого, агрессивного нарка, который кидался на людей с сумасшедшими глазами. Его почти 10 дней продержали прикованным наручниками к батарее, пока он не переломался. Постоянная вонь, даже несмотря на то, что мы каждый день убирали, спертый воздух. На ночь комната закрывалась на ключ. Для естественных надобностей — ведро в углу. Кормили два-три раза в день. Тех, кто был на ломках, кормить должны были мы сами. Подъем — в 6-30 утра. Потом молитвы и завтрак. Обычно давали кашу-размазню и салат. Иногда гуляш из соевого мяса.

После еды распределяли фронт работ. Девушек отправляли на поле или в свинарник. Мужчин – на заготовку леса под надзором здоровых лбов-охранников, распиловку или в столярку. Последнее считалось исключительной привилегией, несмотря на то, что работать приходилось без всяких средств защиты типа очков, спецодежды и перчаток. В два — часовой перерыв на отдых и молитву. Потом — снова работа до 5-6 вечера. Ужин по качеству и калорийности мало отличался от завтрака. Час личного времени, потом молитва и отбой. Душ — раз в неделю. 15 минут на помывку. Выходной только в воскресенье. И то, большая часть дня — богослужение, изучение библии и душеспасительные беседы.

За комментариями мы обратились к руководителю одной из частных наркологических клиник, Виктору Дементьеву:

Прежде чем попасть на реабилитационные мероприятия в наше и не только наше заведение, пациент должен пройти полную процедуру детоксикации в стационаре. По ее прохождении проводится медицинское обследование, целью которого является подтверждение удовлетворительного состояния здоровья реабилитанта. Только после этого мы начинаем непосредственную работу с ним. Удерживать насильно, лишать контакта с близкими или принуждать к труду мы не имеем права. В качестве методов лечения используются только проверенные психологические и пcихиатрические безмедикаментозные методики. Кроме того, нас регулярно посещают проверяющие органы, удостоверяющие соблюдение прав больных и контролирующие методики реабилитации.

От автора:

Создатель трудотерапии Геллерштейн называл свое детище даже не терапией, а социально-трудовой реадаптацией. Благодаря ей действительно можно отвлечь больного от тягостных переживаний, вовлечь его в коллективную деятельность и включить в жизненно-полезный ритм. Однако, в трудотерапии есть ряд нюансов, которые обязательно нужно учитывать при ее назначении. Во-первых, она должна быть ориентирована исключительно на доступные пациенту разновидности труда, а во-вторых, должна достойно оплачиваться. Кроме того, депрессивные и сумрачные состояния сознания, а также негативизм являются абсолютным противопоказанием к ее назначению.

Под страхом наказания

Как и в любой тоталитарной коммуне, в реабилитационном центре, где находился Илья, основная проблема состоит в системе наказаний. По словам нашего собеседника, карательные мероприятия в данном заведении были возведены в своеобразный культ:

К чести сказать, били нас очень редко — в основном, за злостное нарушение правил и режима. Били профессионально, не оставляя следов и стараясь не повредить внутренние органы. Учитывая то, что сам пастор (хозяин заведения — авт.) и двое из его приближенных — бывшие сидельцы, такой опыт у них был. Били гольфами с насыпанным внутрь песком, мокрыми простынями, связанными узлом. Чаще всего попадало наркоманам. Это у них называлось внушением смирения.

Главным видом наказания было лишение еды. Могли оставить голодным на сутки, а то и несколько. Пастор называл это «профилактический пост». Но самым неприятным было закрытие в подвале. Маленькое, холодное помещение, в котором был только старый, про***ный матрас на полу, ведро в углу. Его выносили по мере заполнения. Тусклая лампочка, вонь, от которой первый раз просто блюешь безудержно, и кормежка раз в сутки. Меня там закрыли на неделю, когда я попытался сбежать. Сперва избили, а потом отправили «на подвал». Впрочем, была одна хитрость, с помощью которой из подвала можно было выйти «досрочно». Нужно было громко и типа, искренне молиться, каяться в недостойном поведении и просить прощения. Это расценивалось как положительные изменения и тебя могли выпустить уже на второй день заточения.

Еще одним свидетельством тоталитарного подхода является поощрение доносительства. Усердный соглядатай, который вовремя извещал пастора о нарушениях режима, крамольных разговорах или даже не особо искренней молитве получал еду с пасторского стола, направлялся на более легкие работы. Поэтому система «каждый наблюдает за каждым» в маргинальном социуме значительно облегчает работу охранников и самого пастора.

Общение с близкими происходило только посредством писем, которые проходили обязательную цензуру. Запечатывал конверт только сам пастор после прочтения корреспонденции. Соответственно, писать разрешалось только положительные письма о том, как все хорошо и как удачно проходит лечение.

Бесплатный сыр

Как мы указывали выше, стоимость реабилитации кажется многим очень доступной. Может создаться впечатление, что добродетельные владельцы заведения занимаются чуть ли не благотворительностью. К сожалению, это не так. Доски, несложная сборная мебель, большая часть урожая и свинина — все это идет на продажу. Свидетелем такого бизнеса стал и наш собеседник:

Раз в неделю, обычно в пятницу, к нам приезжали заказчики. В основном — за готовыми досками и продукцией из столярки. Оплачивали заказ всегда наличными. Цифры получались очень неплохие. Например, достаточно простая в изготовлении тумба под мойку стоила 500 гривен. В день норма для каждого работника составляла 3 такие тумбы. Мы их изготавливали по чертежам из ДСП, каждую деталь отдельно. Собирал их заказчик самостоятельно. В цеху нас каждый день работало пять человек. Вот и посчитайте сумму. Кстати, нам за это никто ничего не платил. Максимум, при перевыполнении плана могли увеличить пайку или дать несколько лишних часов свободного времени.

По словам Ильи, многие не выдерживали такого объема работ, ломались, пытались сбежать. За все это следовали наказания.

Одно лечим…

Для самого Ильи история закончилась благополучно. Спустя два с половиной месяца лишения свободы его отпустили домой. Предварительно с него взяли расписку в отсутствии претензий к персоналу. Пить он действительно бросил. Правда, уже через три дня после приезда в родные пенаты его близким пришлось вести его к психиатру, который диагностировал тяжелую клиническую депрессию, с которой пришлось бороться еще полгода. Он полностью излечился от алкоголизма, пусть даже и самым варварским способом и даже устроился на нормальную работу. Дни, проведенные в реабилитационном центре считает самым страшным кошмаром в своей жизни…

Казалось бы — налицо насильное лишение свободы, пытки, эксплуатация труда. Почему же данный реабилитационный центр до сих пор функционирует? Сам Илья убежден в том, что здесь не последнюю роль играет коррупция. Однако, голословные обвинения не являются прерогативой серьезного издания. Потому мы склонны считать, что все дело в той самой бумаге, подтверждающей согласие пациента или его родителей на реабилитацию по экспериментальной западной методике (цитата из документа, приведенная нашим собеседником). Естественно, в самом документе нет ни единого слова о том, какие методы будут применяться руководством центра. Больной добровольно соглашается с правилами содержания, а значит упрекнуть пастора в насильственном удержании невозможно. Избиения? Так следов истязаний нет. Эксплуатация? Ни в коем случае — реабилитанты сами зарабатывают на свое содержание. Цена-то ведь, при поступлении — бросовая…

Автор данного материала в течение 3 месяцев собирал информацию об излечившихся от зависимости в религиозных реабилитационных центрах. По итогам исследования можно смело сказать, что около 70% наркоманов и алкоголиков действительно бросают свои пагубные привычки после срока в 3-6 месяцев взаперти. Результаты, кажется, вполне впечатляющие. Но какой ценой они достигнуты? Оправдана ли она?Многие из опрошенных утверждают, что да. Но однозначно положительно о такой методике реадаптации отзываются только те, кто после выхода стал убежденным членом духовной организации, оказавшей им свои услуги.

Руководитель наркологической клиники Виктор Дементьев отмечает:

В большинстве случаев клиницисты высказываются категорически против так называемой подмены. Это когда одна зависимость искусственно подменяется другой — например, духовной. Бесспорно, в некоторых случаях мы можем говорить о том, что такая подмена эффективна. И так кажется со стороны. Мол, что плохого в том, что человек ударился в веру? Не колется же, не пьет. Однако, проблема подмены заключается в том, что она не отменяет якорей в сознании пациента. То бишь, через полгода-год-два-три его может постичь разочарование в религии или конкретной церкви. И тогда все старые демоны, укоренившиеся в подсознании, тут же выйдут наружу.

Также читайте: В Днепре неработающие алкоголики и наркоманы смогут получать субсидию

Якщо ви знайшли помилку, будь ласка, виділіть фрагмент тексту та натисніть Ctrl+Enter.