Днепрянин Станислав Капралов около 6 лет работает в Киеве на телевизионном производстве и продакшнах как сценарист и режиссер. После запуска в 2012 году на городском 34 телеканале тревел-шоу «Безумный автостоп» сотрудничал с «Новым каналом», а в данный момент трудится над созданием тревел-проекта для телеканала «ICTV». На днях отправится на полтора месяца для съемок в Латинскую Америку. Но речь пойдет не об этом. Стас снял короткометражный фильм «Sui Caedere», который получил престижную награду на самом старом американском фестивале авторских фильмов в Хьюстоне «WorldFest Houston Film Festival» в этом году. Сразу же по возвращении Стаса в Украину нам удалось пообщаться и поговорить о мировом и украинском кино, перспективах развития последнего и, конечно же, о картине, завоевавшей высокую награду. К слову, премии хьюстонского фестиваля Platinum Remi Award в свое время удостоились такие именитые режиссеры, как Стивен Спилберг и Дэвид Линч.
– Стас, первый вопрос закономерно о проекте: как родилась идея и каков жанр картины?
– Тема моего фильма – суицид. Она очень табуирована в обществе. О СПИДе и наркотиках говорят, о самоубийцах – нет. А эта проблема существует. В конце моего фильма идут титры со статистикой. Ежеминутно два человека на планете добровольно и собственноручно расстаются с жизнью. Мне хотелось рассказать об этом страшном явлении на языке кино, стремящегося быть искусством. Это авторская картина, с выразительной образностью, множеством нюансов психиатрии.
Это твоя первая сценарная и режиссерская работа такого масштаба?
Работая на телевидении уже почти 6 лет, я сотрудничал со съемочными группами сериалов, писал сценарии роликов. В какой-то момент получил заказ на сценарий, написав который, вслед за тем выступил режиссером художественной постановочной части проекта (реконструкции) документального фильма израильтян о Варшавском гетто. Так что, мой короткий метр, который был премирован в Хьюстоне, далеко «не первенец».
Каков хронометраж ленты «Sui Caedere» и есть ли она в сети?
Фильм длится 15 минут. В сети его пока нет, поскольку он еще «фестивалит». Там он появится позже, но трейлер уже можно посмотреть.
– Как долго длилась подготовка и съемки фильма?
– Сценарий я написал довольно стремительно, дал почитать друзьям и коллегам, мнению которых доверяю, доработал. Через месяц, к концу ноября прошлого года, он уже был готов. Полтора месяца, с декабря до середины января, длилась подготовка. К фильму я готовился тщательно, как это делают в США. Подготовка позволяет впоследствии экономить время на площадке в процессе самих съемок. Так что снимали мы всего 4 дня: 3 дня в Киеве и день в Чернобыле. Мне была нужна атмосфера и натура всеми покинутого, заброшенного и пустынного города. После того как фильм был снят, еще месяц ушел на монтаж картины, работу над саундом и покраской. Финальную мы делали уже на экране кинотеатра. Озвучили даже атмосферу воздуха.
– Расскажи, пожалуйста, подробнее о периоде подготовки к съемкам.
– Создание кино – достаточно дорогостоящий процесс. Я инвестировал в съемки свои личные средства, то есть сам выступил инвестором этого фильма. У меня был выбор: купить машину или снять фильм. Я выбрал второе. Для меня было крайне важно потратить средства с максимальной результативностью и получить наиболее качественную картинку, передающую именно то, что хотелось сказать. К тому же, снять быстро – не означает сделать некачественно. Напротив, грамотная профподготовка к съемочному периоду позволяет экономить время на площадке. Это очень хорошо знают в Голливуде, поскольку там работают менеджеры и продюсеры высочайшего класса, которые умеют считать деньги. Кинопроцесс – один из самых сложных и масштабных источников прибыли. Кинобизнес – дорогое развлечение не для слабонервных и большая лотерея. В нем нет устоявшихся четких канонов, эта игра не имеет правил.
– Как такая подготовка сокращает время съемок?
– Актеры уже знают, что им делать, оператор знает, как снимать, чтобы достичь нужного эффекта. Для этого после окончания сценария и выбора локаций я и мой оператор отравились посмотреть свет и ракурсы, понять, работает ли сценарий в пространстве, читаются ли в нем диалоги. Мы сперва сняли все на фотоаппарат, полностью смонтировали фильм, отсмотрели ошибки. И только потом снимали на профессиональную камеру Arri Alexa и кинообъективы Anamorphic. Поработали с актерами, много и подолгу говорили. Оказавшись на съемочной площадке, все работали практически молча и очень быстро, поскольку понимали свои задачи полностью. Я не люблю балагана на съемках. Считаю такой подход непродуктивным.
– Какое количество человек работало над фильмом? И вообще, из каких этапов состоит производство кино?
– Тридцать на съемочной площадке и около пятидесяти над картиной в целом. Помимо технических сотрудников и актеров, сильно сработали гримеры: у нас был сложный скульптурно-объемный грим. Вообще съемки – это еще и постпродакшн. А выход фильма на большие экраны – это и промоушен, и дистрибьюция ленты после окончания производства. В этом как раз способствуют международные фестивали, продвигая картины на мировой рынок и знакомя с людьми сферы – лучшими мастерами и профи кинобизнеса.
– В чем заключается промоушен фильма? И какие плоды может принести WorldFest?
– Он имеет несколько этапов. Посещение международных фестивалей – один из них. Скажем честно, для меня было важно поставить на свой постер логотип хьюстонского фестиваля, являющегося авторитетным в мире кино событием. Но когда жюри так высоко оценило мою работу, я был невероятно рад. Что же касается прочих инструментов продвижения, то участие во всевозможных закрытых вечеринках, яхт-вылазках и барбекю с главными фигурантами мировой киноиндустрии на таких фестах приносят новые контакты и обеспечивают плодотворное сотрудничество в будущем. Скажем, в Хьюстоне я познакомился с голливудскими продюсерами, кинокритиками, режиссерами, кастинг-компаниями и агентами, директорами международных фестивалей.
– Участники имеют свободный доступ к такого рода вечеринкам и VIP-общению?
– Участники основной программы конкурса – да. Но на многих фестивалях, скажем, на Лондонском кинофестивале BFI London Film Festival, Berlinale в Берлине, Мюнхенском Filmfest Munchen, кинофестивалях Лос-Анджелеса и, конечно же, Каннском кинофестивале вечеринки для тех, кто не попал в основную программу фестиваля, платные. В Каннах даже существуют специальные шорт-корнеры как маркетинговые решения для начинающих кинематографистов, позволяющие за 25–35 евро просто заявить в ходе фестиваля о своей работе, при этом не участвуя в конкурсе.
– Принимал ли твой фильм участие в других фестивалях?
– Да, конечно. В первую очередь на всеукраинском кинофестивале «Молодость». Потом он поехал в Нью-Йорк, побывал в Бостоне, посетил Дубай. Я физически сопровождал свое детище только в США.
– Почему, по твоему мнению, кинобизнес – лотерея?
– В кинобизнесе никогда не можешь быть точно уверен, выстрелит ли твой фильм. Может провалиться «стопроцентный вариант» и выстрелить малобюджетка.
– В чем заключаются основные фестивальные сложности и трудности для начинающих?
– Ну, скажем, на престижный фестиваль в Каннах подают 5–6 тысяч заявок на участие в год. Члены комиссии вряд ли успевают отсмотреть все работы, это делают за них помощники. А потому, не имея фестивальной истории и будучи малоизвестным, сложнее быть замеченным.
– Как тогда попасть в программу фестиваля? Есть какие-то хитрости или секреты?
– Прежде всего берем за аксиому, что ваш фильм высококачественный и талантливый. Затем, мое мнение, чтобы получить реальный шанс попасть в программу авторитетного фестиваля, важно поучаствовать перед тем в фестивалях класса B.
– Тема фильма играет роль в успехе его дальнейшей дистрибьюции? Задает ли тренды американское кино?
– Тема должна волновать не только локальное общество. Она должна быть интересна зрителям других стран. Нишевое кино, интересное ограниченному сообществу людей, описывающее традиции их жизни и быт, редко продается на рынки многих стран. Бывают исключения, например, прошлогодний фильм Звягинцева «Нелюбовь», который продюсировал киевлянин, вхожий в кулуары Голливуда Александр Роднянский, зашла в кинопрокат на многие рынки мира. Кинорынок – вещь субъективная. Но как правило трендовость мирового кинорынка определяют темы, волнующие западное общество, находящееся на ином уровне развития, нежели постсоветские страны. Могу предположить, что мода на кино все же существует.
– Как эта разница отражается в кино? И есть ли необъективность на Оскаре или на том же Каннском фестивале?
– Социум и зритель Запада просто не понимает, как пенсии может не хватать на оплату коммунальных услуг. Но интересуется проблематикой жизни трансгендеров. А потому кажущаяся нам пропаганда «странных» ценностей в западном кино попросту невозможна в силу огромного количества членов комиссий тех фестивалей, которые раздают громкие награды таким фильмам. Так, Американская киноакадемия насчитывает почти 6 тысяч членов. Убедить людей уровня Анджелины Джоли или Микки Рурка, Спилберга или Сорентино, Арановски или Скорсезе отдать голос за пропаганду чьих-то интересов крайне сложно, если вообще возможно. А потому фильмы, которые все же получают высокие мировые награды, очевидно, затрагивают волнующие общество темы, отражают тенденцию времени. При этом снимать на международном языке кино не так уж сложно: у нас с американцами, массовая киноиндустрия которых диктует некоторую, если так можно сказать, моду на формат, больше общего, чем кажется на первый взгляд.
– Тебе удалось получить награду на американском фестивале, на сцену которого в этом году поднимались лауреат премии “Оскар» британская актриса Рэйчел Вайс и оскароносный режиссер картины «Фантастическая женщина» минувшего года Себастьян Лелио. Расскажи, что на самом деле представляет собой Голливуд?
– Голливуд – точно не монолит, но точка, из которой исходят разные направления, с различными коммерческими и творческими подходами. Но вся «Фабрика грез» – это не только американское кино. Да, в 90-х тон задавали авторские боевики Тарантино. До того в моде были французские режиссеры типа Годара, Трюффо, Варда. Сейчас в тренде мексиканцы Иньяриту и Дельторо. Неважно откуда ты, важно – какое у тебя качество!
– Может ли авторское кино быть массовым?
– Несомненно, это так. «Криминальное чтиво» – это авторское кино, ставшее массовым. «Дюнкерк» Нолана – тоже абсолютно авторский фильм, собравший огромную кассу.
– Как обстоят дела с украинским кино?
– Я определил бы ситуацию следующим образом: это ребенок примерно на 5 месяце развития. «Беременность» протекает нормально, направление верное, отклонений нет. Хорошо, что Госкино поддерживает украинского производителя лент. Это позволяет окупить вложения в фильмы. Плохо, что украинский зритель пока массово не ходит на картины отечественного производства. Но это изменится – потребитель привыкнет к тому, что украинское кино может быть качественным. Появится общественный спрос на драму. Сегодня в Украине реально продать только комедию. К тому же у нас рекордно маленькое в Европе количество кинотеатров – менее двухсот по всей стране.
Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что зритель «не ходит» на украинское кино? «Киборги», к примеру, собирали полные залы.
Это пример интереса общественности к теме. Я могу привести другой пример, когда авторы украинской картины планируют ее подачу таким образом, чтобы факт ее производства в Украине не читался. Прибегают к разным уловкам: называют ленту английским названием, например. О чем это говорит? О том, что украинский зритель не верит, что украинские режиссеры способны делать качественный продукт. Но это не так. И со временем зритель начнем доверять своим – украинским авторам, убедившись в их талантливости и профпригодности.
Есть ли успешные проекты в среде украинского полнометражного кино?
Конечно. В этом году, к слову, украинский продюсер Сергей Лавренюк представляет на 71 Каннском кинофестивале, стартовавшем 8 мая, полнометражную работу «Женщина на войне». Это художественный фильм, созданный в копродукции Франции, Исландии и Украины при поддержке Госкино и снятый исландским режиссером Бенедиктом Эрлингсоном. Картина будет представлена в рамках конкурсной программы каннской “Недели критики”, являющейся одной из старейших и наиболее авторитетных секций Каннского кинофестиваля. А вот украинскую ленту Сергея Лозницы «Донбасс» во второй по важности программе Каннского фестиваля «Особый взгляд» уже показали и лента, как написало одно из украинских информагентств, произвела эффект разорвавшейся бомбы.
Режиссер Стас Капралов
Как работает структура Государственного агентства Украины по вопросам кино и в чем ее основная цель?
Задача Госкино – покрывать хотя бы частично расходы на производство отечественных лент. Производство фильма – удовольствие дорогое, и состоит из трех основных этапов: это PR-кампания, съемки, дистрибьюция. Проще говоря, есть на что потратиться. Потому так важна поддержка Госкино, как финансовая, так и имиджевая.
В какой момент работы над картиной ее автор обращается за поддержкой в Госкино?
Это должно происходить на этапе планирования съемок и написания сценария. У Госкино есть свои условия сотрудничества, которые важно учесть в работе над съемками. Кроме того, чтобы презентовать свой план съемок, одной идеи недостаточно. Должен быть готов сценарий, проведен кастинг актеров, отснят трейлер. На этапе представления проекта в Госкино автор участвует в питчинге, то есть презентует свой проект перед специальной комиссией.
Какие условия должен выполнить автор, получивший поддержку Госкино?
В проекте должен быть указан тот факт, что он реализован при поддержке агентства. Приоритетно, чтобы фильм был снят на украинском языке. Однако, Госкино финансирует и англо-, и франкоязычные ленты. Идея сценария должна лежать в плоскости популяризации символов, укрепляющих украинскую государственность и независимость. Проект должен быть четко реализован в заявленные сроки. Требования, стоит сказать, вполне адекватные и предполагающие производственную результативность и имиджевое продвижение украинского продукта на международном кинорынке.
– Ты готов посвятить себя кино полностью, или телевидение все же не отпускает?
– Телевидение на сегодняшний день кормит и позволяет финансировать проекты фильмов. ТВ, в то же время, кажется мне некой иллюзией, что все хорошо. Меня тянет в кино. Я сын театрального режиссера и внук актера театра Мейерхольда. Отчасти дело в генах, думаю (смеется). Недавно снял еще один короткий метр о живописи, которую очень люблю. Это своего рода оптическая иллюзия. Картина так и называется «Я є ілюзія». Вскоре лента посетит несколько международных фестивалей. В планах – полный метр.
