– Владимир, какие книги вы читали в детстве, какая литература произвела на вас самое большой впечатление?
– Детство у нас было советское. Книг было мало. Я же родом из Павлограда: чем меньше город, тем с книгами было сложнее. Я прекрасно помню, как «Наследник из Калькутты» я прочитал за сутки или за двое. Книжку взял, а через два дня надо было отдать. Жюль Верн, Майн Рид, Джек Лондон — книги этих писателей было трудно найти. Как правило, это была переводная литература на украинский язык. Так и вышло, что, живя долгое время в русскоязычном Павлограде, я в совершенстве овладел украинским языком и ощущаю себя его носителем. Это благодаря как раз прочитанным в детстве книгам.
Как все подростки, я любил приключенческую и детективную литературу. В театр я пришел после школы, и детство у меня было босяцким. Серьезная литература ко мне пришла позже. Но то, что приключенческая литература отложила отпечаток, это однозначно. Цитируя Высоцкого: «значит, нужные книги ты в детстве читал», могу сказать: все книги для понимания чести, достоинства, дружбы и коллектива мы читаем в детстве и юности. Так я и стал «человеком коллектива», что сейчас отображается в театре. Признаю, я ленив, и заставить себя работать одному трудно. Благодаря коллективу и дружбе получается.
– Профессия — режиссер. Как и когда вам пришла в голову такая идея?
– Весьма поздно пришла мысль стать режиссером. В Павлограде я начинал как актер. Там тоже есть профессиональный театр, выросший из студии. Я там играл 10 лет: с 1981 по 1991 год. В Павлограде наигрался как актер, и там же потянуло на первые режиссерские опыты.
Далее произошло как в поговорке «два медведя в одной берлоге». Мои режиссерские опыты немного раздражали нашего руководителя, и мне нужно было делать выбор. В 1991 году я сделал выбор в пользу отпочкования. Переехал в Днепропетровск, и уже потом у меня возникла мысль создать свою студию. Мне казалось, что у меня хорошее воображение. Это как при чтении книг в детстве. Вспомню Джека Лондона «Сердца трех». Когда я увидел этот ужасный фильм, понял: в моем воображении это выглядит лучше.
– Какие театральные школы вам ближе? Вахтангова, Станиславского, Чехова? И была ли у вас трансформация взглядов на этот счет?
– Трансформация, конечно, была. В провинциальных театрах, в моем случае это Павлоград, пьесы заточены под простого зрителя. Это Станиславский. Хотя все это условно. Сейчас я понимаю, что школа и направление — это одна из отмычек к сердцу зрителя. Разные пьесы открываются разными ключами. Мне не интересен один ключ, а нравится подходить к каждой пьесе с новым ключиком. Нельзя сравнить «Шантеклера» с «Рядовыми» по подходу, а «Ворон» и «Голодная кровь» совершенно разные по стилю, форме и театральным системам спектакли. В отношении театра я полигамен.
– Вам часто задают вопрос о профессионализме театра «Верим!» с точки зрения образования актеров. Хотя термин «профессионал» более правильно применять к тому, чем человек зарабатывает на жизнь. В контексте этого когда «Верим!» стал профессиональным театром, то есть когда только спектаклями ваш коллектив стал зарабатывать себе на жизнь?
– Первую зарплату актеры и я получили в марте 2004 года. В декабре 2003 года сессией горсовета нас сделали коммунальным театром, и до марта все это оформлялось. Это тот самый момент, когда мы начали есть хлеб со своей профессии. Нам часто задают эти вопросы, потому что мы прошли путь от любительской студии до профессионального театра. Кто-то помнит любительский период. Кому-то нравятся любительские театры больше профессиональных своей наивностью и эмоциональностью. Получается, что мы 13 лет просуществовали как любительский театр, и вот уже 13 лет существуем как профессиональный.
– Как проходит процесс выбора репертуара?
– В выборе материала есть три импульса или три причины. Первая — улица, как повод для высказывания того, что происходит в обществе. Вторая — состояние актерского коллектива. Например, если мы долгое время играем сложную психологическую пьесу, я захочу следом поставить другой материал для смены обстоятельств. Третья — качество литературы. Может быть много текстов на злобу дня, но они могут быть недостаточно художественны.
Как-то так получается, что на злобу дня больше подходят классические пьесы. К примеру, мы взялись за пьесу «Ворон» Карло Гоцци, и сделали ее как офисную комедию. Меня интересует проблема того, что у современного человека притупляется воображение. Я как художник раздуваю эту проблему в своем воображении и думаю, что будет слышать зритель. И каждая пьеса следует этому алгоритму.
Например, наша последняя пьеса «Одноклассники». Ребята учились в одном классе, а потом начали убивать друг друга. Сюжетно: Польша, 1941 год, Холокост — когда поляки уничтожали евреев, а по аналогии это для меня совершенно созвучно с тем, что происходит у нас в стране, когда раздувается и стимулируется ненависть. Я не хочу, чтобы во мне и вокруг эти процессы происходили.
Коллектив театра “Верим!”
– Кого из украинских или даже днепровских драматургов вы можете отметить, если есть таковые?
– К сожалению, их нет, или я не знаю. В России этот процесс происходит активнее, хотя бы потому, что там есть журнал «Современная драматургия», и проходят драматургические лаборатории с молодыми режиссерами. У нас этот процесс только нащупывается. Поэтому большое количество драматургов, таких, как Наталья Ворожбит, Максим Курочкин, покойная Аня Яблонская, не видя интереса в Украине к своему творчеству, создавали себе имя в России, в драматургических лабораториях.
У меня давно есть мечта создать такую лабораторию у нас в Днепре. Для этого необходимы деньги. Самое интересное, что я проводил всеукраинский конкурс драматургов, когда делали пьесу о голодоморе. Около 40 пьес получил. Дочитать до конца не смог ни одной. А кончилось все тем, что на улице в Павлограде я встретил подругу, с которой вместе играли в молодости в театре, а потом она стала учительницей. Она рассказала, что у нее есть много фактического материала. Она с детьми ездила по селам и записывала за бабушками и дедушками. Они сделали пьесу, которую мы взяли в работу и совместно довели до ума.
Так и происходят театральные процессы, как и во времена Шекспира и Чехова происходил постоянный контакт режиссера и драматурга. В современном театре живого контакта почти нет. Современные драматурги мало задумываются, как их пьесы могут быть воплощены в спектакле.
– Как житель Днепра может прийти работать к вам в театр? Какие актерские и человеческие качества вы цените при приеме в ваш коллектив?
– Во-первых, житель Днепра с театральным образованием. Как уже говорили, мы профессиональный театр со своим штатным расписанием. Штатное расписание — это то количество штатных единиц, которое по представлению наших учредителей (городской совет Днепра) должно быть в нашем театре.
На сегодняшний день у нас все места заняты. Положено 20 актеров, а у нас их 22. Двоих я содержу за собственный счет. У меня был курс в театральном колледже, где я выпустил студентов. Пока из них я никого не взял к себе в театр. С предыдущего же курса я взял семь человек. Получается, что хочешь кого-то взять, а не можешь. Но все мы немного лукавим. Любой руководитель театра, увидев очень талантливого актера, будет рвать и метать, чтобы заполучить его к себе в коллектив.
– Вам предлагали участвовать в кинопроектах?
– Я последние лет пять говорю: так развивается техника, что любой город мог бы позволить себе иметь хорошую киностудию. Вопрос только в желании и амбициях городской власти. У нас принято городам между собой тягаться футбольными клубами, а киностудиями и театрами пока не принято. Мечтаю, чтоб это было. Для этого нужны образованные правители, которых в нашей стране явно не хватает.
Многие актеры театра «Верим!» снимаются и в сериалах и в полнометражных фильмах. Скоро выйдет на экраны фильм «Червоный», в котором можно увидеть актеров нашего театра. Я один раз снимался в сериале с целью увидеть процесс и ответить себе на вопрос: смогу ли я.
На сегодняшний день я понимаю, что при наличии хороших операторов я мог бы снять кино. Кино — это очень важно и правильно. В стране в этой связи уже что-то происходит, а в Днепре, к сожалению, нет.
– Почему, на ваш взгляд, горсовет уменьшил финансирование театра?
– Речь идет о культуре в общем. Конечно, сыграло свою роль поднятие минимальной зарплаты. Эту объективную часть я понимаю. Но, субъективная причина гораздо важнее. Власти (и это не только город) вообще не понимают, зачем содержать театры. Они их содержат по привычке и по инерции. А почему, а для чего? Они не знают, что с этой дорогой игрушкой делать. Не понимают и не умеют. Не понимают экономической выгоды.
Как им не понятно, что культурное общество потребляет гораздо меньше денег, чем не культурное? Культурное общество — это общество, которое помогает сохранять деньги. Это же истина: если ты не строишь театры, ты строишь тюрьмы. Можно же посчитать, сколько тратится бюджетных денег на последствия наркомании, алкоголизма и других аморальных привычек человека. И мне не понятно, почему власти этические и эстетические категории не могут перевести в гривны?
А это легко считается. Как часто вы ставите новые лавки, заборы или чините лифты? Поймите, что в цивилизованном обществе это придется делать реже. Какой процент болезней зависит от образа жизни, а какой от болезней, в принципе? Ответ очевиден. Плюс аварии на дорогах. Это все происходит от низкого уровня культуры. Возможности потребления увеличиваются, а культуры потребления нет. Почему власть уменьшает финансирование театров? Ответ: они малообразованные.
– Уменьшение финансирования как-то сказалось на театре?
– По правде сказать, у нас лучше ситуация, чем в академических театрах. Нас недофинансировали на 700 тысяч гривен при бюджете в 3 миллиона гривен. В академических театрах раздутые зарплаты званиями, и фактически зарплата у них стала меньше. У нас такого не произошло.
– Ваши пожелания жителям Днепра.
– Внести искусство и культуру в свою потребительскую корзину. Понимаете, в чем беда? В Днепре много интеллектуальных людей, которые к культуре, особенно к театру, никак не относятся. Я понимаю, что в Днепре очень низкий уровень театра, и привычка принудительного вождения детей в театры сейчас откликается. Поэтому театр сейчас стоит в одном ряду с кафе и боулингом.
Почему люди стараются раз в неделю ходить в храм? Нам необходимы напоминания. Так и с культурой. Чтение художественной литературы, посещение театров и филармоний — это необходимость, как мыться или чистить зубы.
